На слове «жопа» только что замолчавшие дети снова громко заржали, и к ним присоединилась еще и часть молодежи.

— Привет, Волчайск! — Наташа помахала руками. — Я когда увидела ваш город, я поняла, что это он и есть, город из моей мечты! И что я никогда и ни за что отсюда бы не уехала. Ни за каким продюсером. А еще я не умею играть на гитаре. И блюз не пою. Так что вместо меня вам придется слушать вот этого здоровенного парня по имени Ян. Янчик, помахай людям!

— Привет, Волчайск! — в своей микрофон сказал Ян и поднял руки над головой.

— Янчик умеет блюз, — сказала Наташа. — И обязательно вам это покажет. Вы же рады, правда?

Публика нестройно захлопала, кто-то засмеялся, кто-то свистнул. До оваций было пока что далеко, но хороший настрой. Позитивный.

— Тогда мы начинаем, — почти шепотом сказала Наташа в микрофон. — Группа «Ян и цеппелины», город Новокиневск!

— Ну как? — спросила Наташа, устраиваясь рядом со мной.

— Как всегда — гениально, моя королева, — без всякой иронии сказал я. Наташа действительно очень чутко ощущала настроения публики. И вот этот ее философский тон оказался… Блин, даже не знаю, как сказать. До ее речи в зале были просто всякие разные люди. О чем-то болтали, стояли в очереди в ларек за пивом. Пивнушка «Элегия», хм… Кстати, а ведь в будущем один из волчайских стаутов будет так называться. Надо же, оказывается, у этого названия есть история. И вот я как раз сейчас за ней наблюдаю, можно сказать.

Мысли мои снова вернулись к Наташе, которая сидела рядом со мной и, склонив голову, пристально смотрела на Яна. Вот были обычные волчайцы. Да, народ явно неплохой в массе своей. После гульбища в ресторане «Людмила» в Змеином Камне, вообще было ощущение, что мы на каком-то семейном празднике находимся. Все ходят, болтают, сплетничают. Пьют пиво. И тут Наташа говорит эти свои слова. И все неуловимо меняется. Как будто она набросила на всех что-то вроде фильтра, и обычные люди сразу стали героями какого-то культового кино. Сплела из из эмоций паутину…

Я тряхнул головой. Да уж, из моих эмоций она тоже сплела паутину, похоже. Гениальный все-таки она человек. Кажется, такому нельзя научиться. Это нужен какой-то особый дар.

— А я, между прочим, правду сказала, — усмехнулась Наташа. — Ну, почти. Я в детстве была на свадьбе одной родственницы, и там была певица. В таком блескучем платье и с кучеряшками. Пела романсы. И я подумала, что я тоже хочу петь в ресторане. Только когда я об этом маме сказала, та мне надавала по щам и сказала, что я не выдумывала. И что в ресторане только проститутки могут петь. А я тогда и слова-то такого не знала… А вот сейчас почему-то вспомнила. Про дальнобойщиков это я уже приврала. Никогда не хотела жить в глуши. Хотя здесь и правда не так плохо, как мне казалось.

— Особенно после Змеиного камня, — усмехнулся я.

— Мы это заслужили, Велиал, — серьезно сказала она. — Я вчера ночью даже плакала, прикинь?

— Плакала? Почему? — удивился я. — Все же нормально кончилось…

— Залезла под одеяло и меня расплющило вот этим всем, — Наташа передернула плечами. — Я представила, как много всякой дряни с нами там могло произойти. Я же видела, как ты за всех волнуешься. Еще и Ян этот бухой вечно… И дурища эта в брюликах… Ой, трындец… Как думаешь, он бы убил их, если бы увидел?

— Кого убил? — недоуменно спросил я.

— Ну этот Сохатый свою шлюшку-жену с этим… Валерой? — Наташа сморщила нос.

— Тоже их застукала? — спросил я.

— Ой, можно подумать, трудно было догадаться, — фыркнула Наташа. — Сначала эта фифа продефилировала в туалет, потом этот Валера двинул туда же, героически поддернув штаны. А потом ты оттуда вышел с таким лицом, что…

— Не стал проверять, — я пожал плечами. — Это та история, на финал которой я не хотел бы смотреть. Каким бы он ни был.

Наташа задумчиво посмотрела на потолок и пошевелила губами.

— Ну да, знаешь… — сказала она и усмехнулась. — А прикинь, если бы этот рогатенький увидел, как кудряшка-Валера чпокает его жену, а потом не схватился бы за ствол и не пристрелил обоих, а скромненько так промямлил: «Дорогая, когда вы кончите, выходи в зал, там именинный торт принесли…» Фу!

Мы посмотрели друг на друга и громко засмеялись. Ян бросил в нашу сторону недобрый взгляд. И мы пристыженно синхронно закрыли рты.

— Неудобно получилось, — прошептала Наташа.

Хорошо было, вот что. Мне даже приходилось себя встряхивать за шиворот, чтобы не расслабляться, такая милая атмосфера царила вокруг. Никаких тебе бритых типов в кожанках и златых цепях, никто за стволы не хватается. Молодежь колбасится вплотную к сцене, народ постарше и мелкие дети — тусят чуть поодаль. Покурить на улицу выходят, в зале никто не дымит. Пиво пьют, да. Аксакалы-пенсионеры даже что-то покрепче явно употребляют. Из такой же бутылки без этикетки, какой Ян перед концертом размахивал. Видимо, самогонка какая-то местная. Но в жопу бухих не видать. Даже в проекте. Явной агрессии никто не проявляет. Подпевают, отплясывают. Кассеты покупают у Евы. Прямо-таки эталонно все. Расслабляет.

«Ангелочки» сменили «цеппелинов», Астарот сорвал порцию оваций, раскинув крылья. «Темные тени» народ чуть ли не наизусть знал. Подпевали хором.

В финале, когда Астарот начал прощаться, заставили «ангелочков» еще раз на бис спеть.

А потом цивилизованно так разошлись по домам. Что за магия такая в этом Волчайске, что он такой ванильный посреди лихих девяностых? Когда последние зрители покинули клуб, мне даже ущипнуть себя захотелось. Я точно не сплю, а? Точно сейчас не проснусь в гостинице Змеиного Камня, обнаружив, что мы попали в бесконечный день сурка, и «ангелочкам» снова надо будет выступать перед до зубов вооруженными и взрывоопасными братками? И с каждой следующей серией там все будет становиться все хуже и хуже… То кого-то застрелят, а если попытаешься потом как-то этого избежать, то случится пожар… Приедет на разборки соседняя группировка и начнет разговор с пары гранат, заброшенных в зал. Или…

— Ребята, спасибище огромное! — Артем, грохоча ботинками, приближался к сцене. На его тревожном воробьином лице сияла счастливая улыбка до ушей. — Такой замечательный концерт! Вы просто… Просто… В общем! Еще раз спасибо.

Он подошел ко мне и принялся активно трясти мне руку. Потом повернулся к Астароту.

— Очень приятно познакомиться было, очень! — сказал он и принялся жать руки всем подряд. — Я так переживал, вы не представляете… И мне теперь так неудобно, что с проживанием получилось… Ну…

— Отлично все получилось! — заверил Бельфегор. — Я, правда, еще не видел, как там палатки поставили…

— Там все хорошо! — торопливо заверил Артем. — Я с вашим Артуром отправил мужиков, чтобы вам там с дровами помогли и покараулили, пока вы на концерте. Ах да, еще про ужин! Надо будет по дороге заехать к тете Маше, она там испекла всякого, чтобы и на ужин, и позавтракать еще осталось… И… Володя… Пойдем отойдем в сторонку, да?

Надо же, как размяк! Даже напрячься не получилось. Ни единой тени мысли, что сейчас этот тревожный и нервный Артем начнет оправдываться, что денег нет, случился форсмажор или что-то подобное.

— Вот тут вот я все записал… — Артем достал из-под полы молочный пакет, в который была завернута пачка денег и вырванный из тетрадки двойной листочек. — Вот сколько билетов продано, а вот тут вот… Народу получилось немного больше, так что мы на входе просто брали плату. Раз решили, что все равно стоять все будут, то какая разница, сколько билетов, правда ведь?

Глава 2

— Хотела сказать, что не май месяц, а потом вдруг поняла, что как раз май! — Наташа поежилась, стараясь еще плотнее укутаться в спальник.

— А что вы хотели? Май месяц! — подхватил Бельфегор, тоже как гусеничка закутанный в выцветший спальник-одеяло. Все засмеялись.

Я вытянул ноги поближе к костру и пошевелил босыми ступнями.

— Блин, Велиал, мне на тебя даже смотреть холодно! — воскликнула Наташа. — Ты совсем что ли не мерзнешь⁈